уже в момент прощания. Но, шагая рядом с отцом к дому после того, как они усадили миссис Гибсон и Синтию в «Арбитр», Молли едва не пританцовывала.

— Свершилось, папа! — сказала она. — Теперь ты на целую неделю в моем единоличном распоряжении. И придется тебе меня слушаться.

— Ну, ты уж очень-то меня не тирань. Я и так запыхался, поспевая за тобой, а кроме того, мы в спешке не поздоровались с миссис Гудинаф.

И они перешли через улицу, чтобы поговорить с миссис Гудинаф.

— А мы только что проводили мою жену с ее дочерью в Лондон. Миссис Гибсон уехала на неделю.

— Господи твоя воля, в самый Лондон — и всего на неделю! Да сколько я помню, туда одного пути-то три дня! Вам, мисс Молли, полагаю, будет очень тоскливо без вашей подружки!

— Да! — сказала Молли, вдруг сообразив, что именно этого от нее и ждут в подобных обстоятельствах. — Я буду очень скучать по Синтии.

— А вы, мистер Гибсон! Прямо-таки как по-новому овдовели! Заходите как-нибудь вечерком выпить со мной чая. Уж мы попробуем поднять вам настроение. Вторник вас устроит?

Молли чувствительно ущипнула его за локоть, однако мистер Гибсон принял приглашение, к большому удовольствию пожилой дамы.

— Папа, ну как можно тратить на такое один из наших вечеров? У нас их всего-то было шесть, теперь осталось только пять, а я столько нам напридумывала всяких совместных дел!

— Каких таких дел?

— Ну, не знаю, всяких невоспитанных, неутонченных занятий, — добавила Молли, лукаво глянув отцу в глаза.

В них промелькнула искорка, лицо же при этом оставалось серьезным.

— Нет уж, не искушай меня. Сколько я положил трудов, чтобы достигнуть нынешних высот утонченности. Не надо тащить меня обратно вниз.

— А я потащу, папа. На второй завтрак мы будем сегодня есть хлеб с сыром. И ты станешь надевать в гостиной шлепанцы каждый вечер, когда сможешь спокойно посидеть дома; и еще, папа, скажи, могу я поездить на Норе Крейне? Я достала старую серую амазонку, — кажется, я выгляжу в ней вполне опрятно.

— А где мы возьмем дамское седло?

— Да уж, старое на эту ирландскую кобылу не натянешь. Но мне все равно, папа; я уж что-нибудь придумаю.

— Вот уж спасибо. Нет, я не намерен скатываться в полное варварство. Может, у меня очень испорченный вкус, но я хочу, чтобы моя дочь сидела верхом как положено.

— Ты представь: мы поскачем вместе по проселкам — дикие розы как раз цветут, и жимолость, и сено повсюду, — как мне хочется снова увидеть ферму Мерримана! Папа, ну пожалуйста, давай хоть раз прокатимся верхом! Я знаю, мы уж как-нибудь исхитримся.

И «уж как-нибудь» все у них получилось. Собственно, «уж как-нибудь» исполнились все желания Молли; лишь одно слегка омрачило эту прекрасную неделю отдыха и счастливого общения с отцом. Все зазывали их на чай. Их принимали точно жениха и невесту. Дело в том, что поздние обеды, которые завела в доме миссис Гибсон, плохо согласовывались с привычным распорядком холлингфордских чаепитий. Как позовешь людей выпить чая в шесть, если именно в этот час они садятся обедать? А если они отказываются от пирога и бутербродов в половине девятого, как убедить других гостей, которые успели проголодаться, самым вульгарным образом приняться за еду под холодным и укоряющим взглядом? В итоге Гибсонов перестали приглашать на холлингфордские чаепития. Миссис Гибсон, у которой была одна цель — втереться в «местное общество», отказалась от этих мелких празднеств с полнейшей невозмутимостью; Молли же скучала по уютным посиделкам, на которых бывала время от времени с тех пор, как помнила себя; так что всякий раз, когда им приносили очередную сложенную треугольником записку, она, немного поворчав, что ее лишили еще одного дивного вечера в обществе папы, с удовольствием отправлялась на привычную встречу со старыми друзьями. Особенно переживали из-за ее одиночества мисс Браунинг и мисс Фиби. Дай им волю, они приглашали бы ее к обеду каждый день; пришлось ей заглядывать к ним почаще, дабы их не оскорбил ее отказ ежедневно являться к обеду. За неделю отсутствия миссис Гибсон прислала мужу два письма. Эта новость чрезвычайно утешила обеих мисс Браунинг, которые в последнее время предпочитали обходить стороной дом, в котором, как они подозревали, им были не слишком рады. В долгие вечера они часто обсуждали семейный уклад мистера Гибсона, а поскольку все их рассуждения строились на одних лишь догадках, тянуться они могли бесконечно, варьируясь день ото дня. В частности, они гадали, как мистер и миссис Гибсон ладят между собой, а еще пытались определить, склонна ли миссис Гибсон к расточительству. Два письма за неделю отсутствия являлись по тем временам весомым доказательством супружеской любви. А больше было бы уже избытком — при цене в одиннадцать с половиной пенсов за марку. Третье письмо уж точно сочли бы расточительством. Сестры переглянулись с одобрительным кивком, когда Молли упомянула о втором письме, которое прибыло в Холлингфорд накануне возвращения миссис Гибсон. Между собой они заранее решили, что два письма можно считать знаком мира и взаимопонимания в семье Гибсон; больше — это уже перебор; одно же явно написано из одного только чувства долга. Мисс Браунинг и мисс Фиби долго строили предположения, кому будет адресовано второе письмо (если оно вообще придет). Написать дважды мистеру Гибсону будет знаком супружеской преданности; написать Молли будет тоже очень мило.

— Говоришь, милочка, вы получили второе письмо? — осведомилась мисс Браунинг. — Полагаю, на сей раз миссис Гибсон пишет к тебе?

— Оно на большом листе. На одной стороне Синтия написала мне, а остальное все папе.

— Право же, это они славно придумали. И что пишет Синтия? Ей там весело?

— Да, судя по всему, очень. Ее дядюшка давал званый обед, а в один из вечеров, пока мама была у леди Камнор, Синтия с кузинами ездила в театр.

— Боже ты мой! И все это в одну неделю? Вот уж развлекаются так развлекаются. Подумать только, в четверг они были в дороге, в пятницу отдыхали, а воскресенье — оно и в Лондоне воскресенье; а письмо, видимо, написано во вторник. Надо же! У меня одна надежда — что по возвращении Холлингфорд не покажется Синтии слишком скучным.

— Ну уж нет! — возразила мисс Фиби, жеманно улыбнувшись и напустив на себя умудренный вид, который никак не подходил к ее доброму безгрешному лицу. — А ты ведь часто видишься с мистером Престоном, Молли?

— С мистером Престоном? — повторила Молли, вспыхнув от неожиданности. — Нет! Совсем нечасто. Вы же знаете, он всю зиму провел в Эшкомбе!